«Нет ничего важнее любви!», - 90-летний писатель из Новороссийска о СВО, родном городе и истинной любви

В этом году Роальд Павлович Алякринский отметит свой 91 день рождения.

Сейчас в родном Новороссийске его знают, как автора книг, написавшего такие произведения, как «Когда-то в Новороссийске», «Мои родители — новороссийцы», «Слово экипажу» и многие другие.

Но он не только писатель, но и удивительный человек с интересной судьбой. Человек, которому вместо свидетельства о рождении выдали свидетельство о смерти, человек, который лично знал легендарного бригадира Панасенко, чья бронзовая фигура является частью памятника рыбакам на Мысе Любви и лично был знаком с первым секретарём Новороссийского горкома КПСС Орестом Александровичем Сычениковым.

Несмотря на болезнь лёгких он смог стать моряком и объехал десятки стран. Трудился представителем иностранных судовладельцев, матросом, первым помощником капитана – помполитом. Но уступил в своей жизни только одному — любви. Ради своей любимой жены Инги, он уехал в Москву, но и там построил головокружительную карьеру.

Роальд Алякринский — это человек, который не боится поделиться своими мыслями на любую тему и знает цену свободе слова.

Более подробно о Роальде Павловиче вы можете узнать в большом интервью, подготовленным редакцией «Блокнот».

- Роальд Павлович, где вы провели своё детство? 

- Родился я 22 декабря 1932 года. Место рождения, как и у всех новороссийцев того времени, - горбольница по адресу… А вот тут – проблема. Улица, где расположена больница, называлась тогда, кажется, совсем не так, как сейчас.

Из больницы родители отвезли меня домой, где они жили, - на Морскую,18. Подозреваю, что никто из теперешних новороссийцев даже не знает, где была когда-то эта улица. А это – там, где на месте маленького, давно разрушенного дома с красивым, из листового железа, навесом, принадлежавшего моей семье, сейчас высится на улице Мира многоэтажное здание банка (прим.ред. Газпромбанк). Считаю, что к истории надо относиться с уважением, и Новороссийский горсовет поступил неправильно, изменив название улицы.

- Расскажите, пожалуйста, о вашей семье.

- Мама моя, Тамара Оскаровна, до войны была оптимисткой. С оптимизмом воспринимала даже порой идиотские выходки тогдашних советских властей. Когда я родился, в местном ЗАГСе не оказалось нужного бланка. Выдали «Свидетельство о смерти». Слово «смерти» зачеркнули. Написали «рождении». А мама моя только посмеялась: «Он у меня очень живым родился. Вместо обычного «уа!» закричал «ура!» Долго жить будет!».


Роальд Павлович, 5 лет, 1938 год

Страшно возмутилась случившимся приехавшая из Баку мамина мама. Бабушка, Екатерина Семеновна Щербакова – дочь владельца хутора – была до революции в партии кадетов. Вышла замуж за немца Оскара Фрика – инженера-путейца, сына одного из первых в России машинистов паровоза. Далеко не все нравилось ей в новой стране – СССР, а дикий случай в ЗАГСе поверг ее в шок. «Не переживай, мамочка, - уговаривала ее дочь. – Со временем у нас все утрясется».

Мама воспитывалась в интеллигентной семье, сызмальства читала художественную литературу. Это давало Тамаре Оскаровне преимущество перед большинством окружавших ее женщин. Но она никогда его не подчеркивала. Была скромной, общительной. Работала в библиотеке, общественных организациях. И лишь иногда в виде шутки произносила что-нибудь по-французски вроде «пардон муа сильву пле», вспоминая занятия в гимназии.

Незадолго до папиной смерти и окончания войны она поступила работать «культурником» (была и такая должность) в новороссийский рыболовецкий колхоз имени Нариманова, возглавлявшийся замечательным Николаем Федоровичем Бубликовым.

Рыбаки полюбили мою маму, ее рассказы о том, что их интересовало. Некоторых из этих рыбаков я до сих пор помню, в том числе легендарного бригадира Панасенко, погибшего во время шторма, чья бронзовая фигура является частью памятника рыбакам на Мысе Любви. Кстати, будучи студентом, в Москве я по заданию Н.Ф. Бубликова ходил на завод, где отливали этот памятник, разговаривал с его автором.


С мамой на берегу Цемесской бухты

Моя мама полностью переняла от моего папы преданность рабоче-крестьянской идеологии. Будучи сыном хорошо известного в городе Муроме священника Александра Алякринского, мой отец Павел Александрович вступил в веселую компанию артистов (папа какое-то время учился в Театральной академии им. Щепкина) - бывших красноармейцев. Они гастролировали на огромной территории СССР, двигаясь в сторону Дальнего Востока. Папа рассказывал мне, что где-то, кажется, уже совсем недалеко от Тихого океана, артисты страшно проголодались, а есть было нечего. И тогда папа продал свою единственную ценную вещь, которую взял из дома – серебряный портсигар – и накормил за вырученные деньги артистов.   
 
Давно уж покойных, своих родителей любил и люблю не только за то, что произвели меня на свет для, в основном, счастливой жизни, но и за их крепкую приверженность ленинской политике. Такая приверженность, кстати, не могла сочетаться с симпатиями к «товарищу Сталину», который, как известно всем образованным людям, во многом обманывал народ, ненавидя Ильича, но умно проводя в жизнь многие из его близких народу призывов. Зная отрицательные черты Сталина, родители мои о них, конечно же, не говорили, чтобы не оказаться уничтоженными. 

Другое дело – беседы на Морской,18 за нашим домашним столом со стоявшей на нем бутылкой рислинга. Это было много лет назад, но отлично помню многое, о чем говорили взрослые. Да и сам я пытался изложить свое мнение по поводу обсуждавшихся там с неслыханной свободой слова вопросов.

В дискуссиях принимал активное участие дядя Коля – муж маминой сестры, писатель, занимавший в Москве высокий пост редактора Топливного издательства и часто приезжавший из Москвы в Новороссийск. 

Особенно хорошо помню слова дяди Коли о том, что Сталин – это «кремлевский негодяй». Помню и мой к нему вопрос: «Зачем же ты тогда так расхваливал его в своей книге «Нефть»?» Ответ моего дяди приведен в нескольких моих книгах. По-моему, он актуален и сейчас: «Чрезмерное обожание босса прячет за собой понятную для умных людей смехотворность такого неискреннего обожания».

- С чего началась ваша карьера моряка? 

- У нас, советских пацанов из Новороссийска, карьера началась, когда адмирал Холостяков подарил Кружку юных моряков Дворца пионеров уже использованную ВМФ СССР шестивесельную шлюпку. А руководил сложным делом подготовки к спуску ее на воду Анатолий Хрисанфович Кизиров – сын греческого парикмахера, работавшего до войны на ул. Советов.

Спуск с пляжа в воду жутко расхлябанной шлюпки мог быть осуществлен только хорошо подготовленным к этому делу человеком. Именно таким и был Кизиров.


Кружок юных моряков Новороссийска по руководством Анатолия Кизирова (в центре). Роальд - 4-ый справа. 1946 год 

Очень нами любимый Анатолий, который разрешал нам звать его запросто по имени, также и до войны был руководителем Кружка юных моряков Новороссийского Дворца пионеров. Он и тогда был мастером шлюпочных дел.

А нашу шлюпку нам привезли на то место, которое мы называли «собачьим пляжем». Там и сейчас купаются новороссийцы – у основания Западного мола с правой стороны от берега.

Работали мы под руководством Анатолия очень тщательно. Надо было не только подготовить к плаванью саму шлюпку, но и механизм для подъема ее из воды, другие хитрые приспособления. Без помощи Ольги Николаевны Шандаровой – бессменного и вдохновенного директора Дворца пионеров и до, и после войны, мы, конечно, не смогли бы справиться с этой задачей.

Да, шлюпка была воистину началом нашей карьеры. И не только при подготовке ее к плаванью, но еще больше, когда мы совершали на ней морские походы по всей громадной акватории нашей величественной Новороссийской бухты. Вспоминая свое детство, я четко осознаю, что навыки, полученные мною с помощью Анатолия Кизирова, заменившего мне моего погибшего на войне брата, очень пригодились мне, когда, уже вполне взрослым человеком, мне пришлось попутешествовать по всем четырем океанам планеты.   

- Положительные ли воспоминания остались у вас времени, когда вы работали моряком? Это время отразилось в ваших произведениях?

- Работая первым помощником капитана (помполитом) на танкере НМП «Жданов», я столкнулся с ужасающими нарушениями трудового законодательства штатным комсоставом судна. Комсостав этот был мною беспощадно раскритикован. Но это отразилась и в моих произведениях. Электромеханик судна Анатолий Мартыненко и по совместительству мой друг, стал героем моей лучшей книги «Слово-экипажу», которая была издана ещё в советское время тиражом в 100 тысяч экземпляров.




Книга Роальда Алякринского "Слово экипажу"

- А как сложилась ваша карьера в Москве? 

- Что касается моей карьеры, то, по сути дела, я убегал от нее, изо-всех сил желая остаться в Новороссийске. Моя любимая жена-москвичка, в то же время, изо всех сил тянула меня в Москву. Любовь к Инге (жене) победила. Я переехал, и в столице построил такую карьеру, какая в моем любимом Новороссийске могла бы мне только присниться.

Мои знания морского дела, исходящие от моей работы в родном городе и представителем иностранных судовладельцев, и матросом, и первым помощником капитана – помполитом, да и помощником Инги, так как одно время она работала старшим научным сотрудником Новороссийской биологической станции имени профессора Арнольди, воспринимались «на ура» в сухопутной Москве.

Кроме того, моя мама, уважавшая мое влечение к морю, помогла мне через хорошо знакомого ей по совместной работе Министра рыбного хозяйства Ишкова устроиться переводчиком-референтом Калининградской научно-промысловой перспективной разведки. Так что я поработал и в Северной Атлантике не столько переводчиком, сколько простым рыбаком, выходя каждое утро с остальной командой вытряхивать из потяжелевшего за ночь трала атлантическую селедку. Удар тяжелой рыбины о тело рыбака (хорошо, если не в лицо!) прибавлял нам энтузиазма. Мы не обижались. Платили нам за улов большие деньги: хватало даже и на пирушку в роскошном калининградском дворце, называвшемся, если не ошибаюсь, Дворцом культуры рыбаков.

Переехав в столицу, я поступил работать в ЦК профсоюза работников морского и речного флота. В этой работе мне очень пригодилось знание двух иностранных языков – английского и итальянского. Окончив институт им. Мориса Тореза по специальности «переводчик», я посвятил свою работу укреплению международных профсоюзных связей в морской сфере и борьбе за права моряков и благополучие их семей.

Моя профсоюзная карьера могла бы рухнуть из-за проделки одного завидовавшего мне отвратительного типа. Не могу назвать его имя, так как никаких доказательств его преступления не имею, хотя, как и мои многочисленные московские друзья, уверен, что именно он хотел убрать меня из международной работы.

Случилось вот что: неожиданно пропал мой партбилет, который я беспечно держал в верхнем ящике моего незакрытого стола. А пропажа этого документа, по существовавшим тогда правилам, означала прекращение выдачи виз за границу, то есть отстранение от международной работы.

Один из моих московских коллег, с юмором осуждая меня за беспечность, сказал: «Какое же хорошее развлечение ты ему (подозреваемому и всеми моими коллегами) предоставил: поковырять у себя дома булавкой твои глазки на фото в партбилете!».

Так бы я и лишился запросто права на международную работу, если бы не помощь одного человека.

Человек этот, не так давно ушедший из жизни, хорошо знаком всем коренным новороссийцам. Это создатель и руководитель (несмотря на множество возражений, в основном из Одессы) Новороссийского морского пароходства Орест Александрович Сычеников, глубоко уважаемый тогдашним лидером советской страны Л.И. Брежневым за отвагу при защите от оккупантов нашего родного города.

Орест Александрович просто обрисовал изложенную ситуацию в ЦК КПСС - и мне открыли дорогу за границу. 

- Посетив много стран, наверняка, вы сложили для себя картину мира?

- После того, как мне открылась дорога за границу, я посетил десятки стран на всех континентах мира (кроме Антарктиды), получил кучу наград, глядя на которые сейчас у себя дома, я иногда не могу удержаться от смеха.


Кейптаун. Роальд Алякринский пойманной редкостной рыбой

Например, храню у себя именную карточку ветеранов американского военно-морского флота, к которым американцы зачем-то причислили и меня, причем, как там сказано, «пожизненно». Да, я люблю Фрэнка Синатру, его прекрасные песни в отличной комедии «Увольнение в город» об американских моряках, но не могу же я стать членом организации, куда входят изверги, в том числе и из ВМФ США, которые жгли напалмом вьетнамских детей только за то, что героический Вьетнам не хотел жить по-американски!

А что такое жить по-американски в наше время? Держу под рукой газету «Нью-Йорк Таймс» от 20.07.2018. Перевожу с листа: «Надо укреплять, поддерживать мировой порядок».  

«Порядок» этот царствует на Украине: смерть, разрушение, отсутствие какой-либо надежды на отмену приказа американских хозяев, получающих прибыль от гонки вооружений.

Можно подумать, что я абсолютно во всем согласен с безоговорочно управляющим нашей страной президентом. Но это не так. И обращаясь лично к президенту, и в прессе я неоднократно обращал его внимание на важный вопрос о неправильном проведении местных выборов. Дело в том, что кандидаты выдвигаются партиями, а не местными общественно-социальными организациями, защищающими законные интересы различных групп населения избирательного округа. По здравому суждению многих моих друзей плюс меня самого, выбранные на местах достойные люди могли бы с успехом обновить слишком криминальную ныне, на мой взгляд, верхушку государственной власти. 

- Как вы относитесь к специальной военной операции на Украине?

- Что же касается территории бывшей когда-то прекрасной и одной из самых счастливых в СССР Украинской Республики, то остановить там сейчас войну просто невозможно. Ведь она нужна получающим от войны доходы нынешним американским хозяевам не очень-то нужной им украинской земли.

За свою длинную жизнь я видел и читал за свою длинную жизнь столько интересного (и ужасного, и прекрасного), что мне ничего не стоит высоко оценить по крайней мере одну из военных операций российской армии. Но речь не об Украине 

Это поймут те из вас, кто, как и я, побывал в Абхазии.

Нигде так не любят русских, как в Абхазии. Это очень мирная страна. И такой она стала только после 3-летней, руководимой Путиным, военной операции России против Грузии.

Грузины, которых я очень люблю за их веселый характер и гостеприимство, должны были бы высоко оценить данную операцию, если, конечно, они не являются сторонниками фашиствовавшего Саакашвили.

В Абхазии не говорят сейчас, как раньше, плохо о Грузии. Скульптор Зураб Церетели абхазами почитается. 

Семья моя – это не только родители, моя покойная, горячо любимая до сих пор мною супруга, дети и внуки, но и те новороссийцы, которые исповедуют исторически свойственное моему городу свободолюбие и хотят, чтобы оно восторжествовало над бесчеловечным монархизмом. Верю, что в моем родном городе находится достаточно образованная для этого молодежь. 

А вот и доказательство этому: в газете «Акватория» №3 (31)2013, издаваемой известным писателем В.Б. Пахомовым, опубликована статья Елизаветы Стригуновой, учившейся тогда в 11-м классе одной из новороссийских школ. Школьница Лиза написала в ней о моей книге «Когда-нибудь в Новороссийске» то, что меня глубоко тронуло: назвала эту книгу приятным сюрпризом с попыткой «наметить путь развития не только нашего славного города, но и всей страны», а властям «обратить внимание на эту прекрасную фантазию автора, истинного патриота Новороссийска и Отечества».      

- Вы сказали, что покинули Новороссийск из любви к вашей жене. Расскажите о том, как и где вы познакомились?

- Счастье, которого было очень много в моей жизни, в основном пришло от необыкновенной девушки Инги, в которую я влюбился, и которая стала моей женой. Вспоминаю свет костра в расположенном неподалеку от Калининграда красивом местечке, где собралось много молодежи. В этом свете и возникла передо мною моя любовь.

Едва пригласив ее на танец и обхватив рукой ее талию, я уже понял, что эта девушка должна быть моей и что я ее никому не отдам! В тот вечер я приглашал танцевать только Ингу и радостно чувствовал, что ей это нравится.

Как водится, спать в палатку полезли все - и девочки, и мальчики. От Инги я уже не отрывался и не мог заснуть, ласково обняв ее за плечи. А на следующее утро пришел в гостиницу «Балтика», где она жила. Так началась наша любовь. Она жива и сейчас, хотя моя любимая уже семь лет назад ушла из жизни.

- Вы - автор книг об истории города. Ваши книги «Когда-то в Новороссийске», «Мои родители - новороссийцы» оказались востребованными у читателей. Как у вас возникла идея написания этих книг?

- Мой ответ на этот вопрос короткий: люблю город, в котором родился, скучаю по нему, живя в Москве. Отсюда и идея!   


Книга Роальда Алякринского "Когда-то в Новороссийске"

- Ваш отец работал журналистом и возглавлял секретариат газеты «Новороссийский рабочий». Оказало ли это на вас влияние?

- На самом деле «Новороссийский рабочий» - родная мне газета. И не только потому, что в ней работал отец. Десятки моих статей, репортажей, рассказов были опубликованы вашей газетой. Я работал ее внештатным корреспондентом, выполнял задания редактора, в том числе с выездом в другие города. Дружил с ее сотрудниками. А редактор газеты Соколов снабжал меня любимыми мною приключенческими книгами.

Мой отец публиковал в газете не только свою прозу, но и свои стихи. Читатели с нетерпением ждали его фельетонов, воспоминаний о забытом многими прошлом, часть которого прошла не только в его родном городе Муроме, но и во многих других местах, от Дальнего Востока до Чечни. О Чечне он писал так много и так интересно, что недавно я написал Кадырову письмо с просьбой издать отцовские стихи, которые могут заинтересовать чеченцев. Они были там изданы и, я думаю, их оригинальное содержание, как и другие интереснейшие отцовские произведения, могли бы найти читателей в Новороссийске.

В моем нынешнем московском доме я листаю сохранившиеся блокноты отца. Вот одно из его, написанных перьевой ручкой, стихотворений – «Мечта», которое явно написано веселым, любящим юмор человеком:

«Мечта моя схватить судьбу под жабры и вытащить ее на верх горы крутой.
Чтоб был и я, и молодой, и храбрый, добычливый и редкий добротой.
Чтобы в моих наполненных карманах нашел бы каждый нужный ему грош.
И пели б птицы песни на полянах – о том, как я и весел, и хорош».

Написано это было в феврале 1941 года. Значит, до войны.

А вот вырезка из газеты «Новороссийский рабочий» перед захватом города немецкими агрессорами: «Наш город – лагерь боевой: мы к обороне все готовы: и дед с седою головой, и сын его, и внук бедовый. Давно уж на войне одни – в огонь и ночь ушли без страха, другие помогают им труда стахановским размахом. Стальным жгутом напряжены все наши мускулы и нервы. И с каждым днем все ближе мы к победе над фашистской стервой. Придет победа к нам с весной, с волной цветов и песен новых…Наш город лагерь боевой – мы к бою грозному готовы!» 

Отец выполнил данное ему поручение. Но был жестоко ранен оккупантами и, не выдержав страданий, умер.


Любимые родители: Тамара Оскаровна и Павел Александрович Алякринские.
Довоенное счастье. 

Я чувствую себя неблагодарным по отношению к отцу. Слишком мало писал о нем. Будучи писателем, я смог бы написать о родном отце гораздо больше, чем до сих пор написал и опубликовал. Помня отца как очень веселого человека, я развлекал  новороссийцев в своих книгах чаще всего отцовскими шутками, забавными его выдумками, совершенно упустив из виду те страдания, которые мучили его после жестокого ранения. Поэтому у земляков вряд ли сохранились чувства должной признательности к тому, кто сделал так много для родного города.    

И все-таки, я пытался достигнуть этого. В «Новороссийском рабочем» от 27.04.1995 напечатана моя статья «Дневник отца». Отцовские записи о зверском захвате немцами нашего родного города заканчивались так: «Вот что значит война и вот как надо ненавидеть ее авторов. Будь они прокляты!». Многое из того, что делал мой отец для защиты Новороссийска от оккупантов, описано и в моих книгах.

При этом хотелось бы сообщить землякам, как ценили отца знавшие его люди.

Вот несколько слов из некролога, напечатанного в «Новороссийском рабочем» 01.12.1944г. и подписанного 14-тью новороссийцами: «Не было в городе таких событий, на которые бы он не откликнулся. В очерках, статьях, фельетонах тов. Алякринский показывал кипучую жизнь нашего города, вместе с нами радовался успехам строительства…Уже когда немцы были в городе, он на своем посту был тяжело ранен…Ему хотелось отдать, вместе со всеми, остаток своих сил общему делу возрождения Новороссийска. Но ранение и болезнь не позволили ему сделать этого…».

У меня дома хранятся другие документы, написанные новороссийцами и выражавшие тогдашние добрые чувства земляков к моему отцу. Среди них я выделил бы Христофорову - сотрудницу «Новороссийского рабочего», которая нашла особенно трогательные слова в отношении не только моего отца, но и матери, написав про них проникновенное письмо в газету «Правда». Другой трогательный текст про отца опубликовал в «Новороссийском рабочем» сотрудник этой газеты Г. Куров. Его статья о моем отце называлась «Журналист». Вот выдержка из нее: «Павел Александрович Алякринский не держал в руках боевого оружия. Но сильнее винтовки было его перо. И потому вполне заслуженно 9 сентября 1944 года ему вручена была боевая награда – медаль «За оборону Кавказа». Безупречная верность долгу, исключительная моральная чистота, мужество этого человека заслуживают того, чтобы имя журналиста Алякринского бережно хранили новороссийцы и сегодня.   

Справедливо будет напомнить современным новороссийцам, что ведь не один лишь такой гражданский человек как мой отец, но и другие не военные люди, участвовавшие в обороне Новороссийска, должны были бы стать сегодня известными их детям и внукам.

«Новороссийский рабочий» опубликовал 09.06.1973 мой рассказ «Синие горы». В нем приехавший издалека моряк вспоминает, что здесь когда-то воевал отец.

А написал я в своем рассказе, как мой герой «смотрел на Новороссийскую бухту и его отец был ему сейчас как никогда близким. Казалось, он стоял рядом, глядел на синие горы, на всю эту красоту, которую он отвоевал для Родины, для сына ценой своей жизни. И сын почувствовал, каким дорогим стал ему этот подарок отца, этот город у бухты, ставший ему таким родным, в чье длинное название можно войти как в морской канат, в который вплетено великое слово – РОССИЯ».

- Какие источники СМИ вы читаете сейчас, чтобы быть в курсе мировых и российских новостей? А какие о Новороссийске?

- О мировых и российских новостях узнаю в основном посредством интернета, а о новороссийских - благодаря сообщениям Ирины Валерьевны Воскресенской, новороссийской героини, творца бескорыстных добрых дел и моей помощницы и вдохновительницы. СМИ читаю редко, так как мало им верю.

Смотрю также и Первый канал телевидения, и «Россия-24», удивляясь их досадной, все поглощающей рекламе и слабой доказательности излагаемого материала. Бывают на этих каналах и храбрые сообщения о тех властных негодяях, у которых «все схвачено», и отважные корреспонденты рискуют жизнью, разоблачая их.

- Вы застали Новороссийск во времена его возрождения после освобождения от немецко-фашистских захватчиков. Какие моменты того времени запомнились больше всего?

- Наверное, больше всего меня волновали и воодушевляли воскресники, в которых мы участвовали. Помню, что перед нами вставали картины восстановленного и ставшего еще красивее родного города. И, конечно, ни одному из нас не приходила тогда в голову мысль о том, что придется вернуться к военному времени и наш родной город опять будет под угрозой внешних врагов.

- Бывает ли, что вы ностальгируете по тому времени и чего вам не хватает?

- Да, бывает. А не хватает мне ВЫСОТЫ СТРЕМЛЕНИЙ, которой отличалось советское время и которая отражалась в песнях тех лет. Например: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор, и нам даны стальные руки-крылья, а вместо сердца – пламенный мотор!»

- Нравится ли вам нынешний облик Новороссийска и чего бы вы хотели для родного города?

- Стараюсь бывать в родном городе хотя бы раз в год. По-моему облик моего родного города, в основном, улучшается. Большой вклад в это внес скульптор А. Суворов. Скульптуры Пушкина и жены моряка на Каботажке, несомненно, заслуживают премий. Красивым стал бульвар от Православного храма до «Матроса с гранатой». Вместе с тем грехи капитализма, в котором пока еще живет и от которого страдает вся наша страна, в полной мере губят и Новороссийск. Это бесполезные и уродливые свечи-небоскребы, развалины недостроенного театра, исчезающие цветы, в которых когда-то утопал город и которые заменяются чем-то, приносящим прибыль. Теперь уже редко звучит на Площади Героев прекрасная музыка Шостаковича, ликвидированы розы, украшавшие святую для города площадь. Что ж, будем надеяться, что все это, рано или поздно, восстановится…

- Расскажите о своих любимых местах в Новороссийске.

- Любимых мест в родном городе у меня очень много. Но, пожалуй. самым любимым был всегда для меня конец Западного мола, где земляки, днем и ночью, и рыбачат, и с интересом наблюдают за проходящими мимо судами.

- Во время своих визитов в Новороссийск вы проводите встречи с жителями города. С чего это началось? Что чувствуете во время таких встреч?

- Эти организованные земляками встречи очень здорово меня осчастливили. И, конечно же, я бесконечно им за них благодарен.

- Есть ли у вас в работе сейчас новые произведения? Вы предпочитаете писать от руки или печатать на компьютере?

- Пишу в Англию необычное предложение сделать Россию и Великобританию дружественными странами на основе исторических предпосылок к этому, изложенных в таких российских книгах, как «Петр Первый» Алексея Толстого и «Час быка» Ивана Ефремова. А предпочитаю я работать на компьютере.

- Как вы любите проводить свободное время? Как проходят ваши будни в Москве?

- Мой лозунг: движение – это жизнь! Часто гуляя и видя отдыхающих на скамейках пожилых москвичей, пытаюсь убедить их подняться. Увы – это редко мне удается. Пишу, читаю, общаюсь с детьми – сыном Александром и дочерью Натальей. Они у меня уже давно взрослые, оба – выпускники МГУ им. М.В. Ломоносова. Сын стал географом, воплотил в жизнь свою мечту о путешествиях и всю жизнь работает в Государственном Дарвиновском музее. Дочь пошла по стопам деда, стала журналистом, работала в центральных газетах и журналах, а сейчас воспитывает моих внуков – Александру 11 лет и Андрея 10 лет, общение с которыми также дарит мне немало радости.

- Был ли в вашей жизни судьбоносный момент?

- Таких моментов у меня, почти всю жизнь путешествовавшего человека, было неисчислимое количество. В результате голодного военного детства я заболел туберкулезом легких, мучившим  меня и в поздней юности. Врачи, конечно же, не хотели отпускать больного человека в дальние командировки. Но, к счастью, у меня были хорошие друзья. С их помощью мне удавалось перехитрить медиков, отправляя на рентген легких своих, вполне здоровых, приятелей. В результате мне разрешали выезды в обожаемые мною длительные путешествия, которые порой украшались моментами, которые также можно было назвать судьбоносными. Выручавшим же меня друзьям я до сих пор премного благодарен.

- Исходя из вашего жизненного опыта, какой бы совет вы дали молодым людям? Что на ваш взгляд самое важное в жизни?

- Нет ничего важнее ЛЮБВИ. Без нее нет счастья. И молодым людям важно это понять.

- Посоветуйте три лучших книги для наших читателей на ваш взгляд. Есть ли у вас любимые авторы?

- «Час быка» Ивана Ефремова, «Как убивают Россию» Александра Хинштейна, «Петр Первый» Алексея Толстого.

- О чём вы мечтаете?

- Пожить подольше. Воспитать внучку и внука. И написать побольше того, что нравилось бы людям.



- Какую свою писательскую работу вы любите больше всего?

- Книжку «После коронавируса – СССР».

- Какие события в становлении Новороссийского порта в СССР сыграли большую роль в его развитии и важности для страны?

- Считаю усилия Ореста Александровича Сыченикова по становлению НМП и развитию Новороссийска с прилегающим к нему Черноморским пространством
самым важным фактором развития порта.

- Какой период жизни в Новороссийске для вас самый ценный?

- Тот, когда во время своих ночных дежурств, вместе с пограничниками и портовыми работниками, организовывал движение по бухте гражданского флота.

- Если бы можно было вернуться в прошлое, то какой бы момент своей жизни вы бы хотели повторить?

- Посмотреть с перевала на Новороссийскую бухту.

- Благодарим вас за интервью!

Редакция «Блокнота» уверена, что Роальду Павловичу ещё много раз удастся вернуться в прошлое и посмотреть на Новороссийску бухту с перевала снова. Желаем ему крепкого здоровья, бодрости духа и любви в каждом моменте жизни!

Фото из архива Р.П. Алякринского 
Ульяна Одинокова 

Новости на Блoкнoт-Новороссийск